![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
о мастерстве перевода
Из рассказов о путешествиях мне больше всего нравится фраза из Конан Дойля:
"Я слишком опытный путешественник и потому не позволил себе огорчаться из-за потери багажа".
Любопытно, что в оригинале этой фразы не видно:
"We shall get out at Canterbury."
"And then?"
"Well, then we must make a cross-country journey to Newhaven, and so over to Dieppe. Moriarty will again do what I should do. He will get on to Paris, mark down our luggage, and wait for two days at the depot. In the meantime we shall treat ourselves to a couple of carpet-bags, encourage the manufactures of the countries through which we travel, and make our way at our leisure into Switzerland, via Luxembourg and Basle."
At Canterbury, therefore, we alighted, only to find that we should have to wait an hour before we could get a train to Newhaven.
I was still looking rather ruefully after the rapidly disappearing luggage-van which contained my wardrobe, when Holmes pulled my sleeve and pointed up the line.
"Already, you see," said he.
" ...
— Мы должны выйти в Кентербери.
— А потом?
— А потом нам придется проехать в Ньюхейвен и оттуда — в Дьепп. Мориарти снова сделает тоже, что сделал бы я: он приедет в Париж, пойдет в камеру хранения багажа, определит, какие чемоданы наши, и будет там два дня ждать. Мы же тем временем купим себе пару ковровых дорожных мешков, поощряя таким образом промышленность и торговлю тех мест, по которым будем путешествовать, и спокойно направимся в Швейцарию через Люксембург и Базель.
Я слишком опытный путешественник и потому не позволил себе огорчаться из-за потери багажа, но, признаюсь, мне была неприятна мысль, что мы должны увертываться и прятаться от преступника, на счету которого столько гнусных злодеяний. Однако Холмс, конечно, лучше понимал положение вещей. Поэтому в Кентербери мы вышли. Здесь мы узнали, что поезд в Ньюхейвен отходит только через час.
Я все еще уныло смотрел на исчезавший вдали багажный вагон, быстро уносивший весь мой гардероб, когда Холмс дернул меня за рукав и показал на железнодорожные пути.
— Видите, как быстро! — сказал он. ... "
Мою любимую фразу придумал переводчик. Как говорится, романы Курта страшно проигрывают в оригинале.
"Я слишком опытный путешественник и потому не позволил себе огорчаться из-за потери багажа".
Любопытно, что в оригинале этой фразы не видно:
"We shall get out at Canterbury."
"And then?"
"Well, then we must make a cross-country journey to Newhaven, and so over to Dieppe. Moriarty will again do what I should do. He will get on to Paris, mark down our luggage, and wait for two days at the depot. In the meantime we shall treat ourselves to a couple of carpet-bags, encourage the manufactures of the countries through which we travel, and make our way at our leisure into Switzerland, via Luxembourg and Basle."
At Canterbury, therefore, we alighted, only to find that we should have to wait an hour before we could get a train to Newhaven.
I was still looking rather ruefully after the rapidly disappearing luggage-van which contained my wardrobe, when Holmes pulled my sleeve and pointed up the line.
"Already, you see," said he.
" ...
— Мы должны выйти в Кентербери.
— А потом?
— А потом нам придется проехать в Ньюхейвен и оттуда — в Дьепп. Мориарти снова сделает тоже, что сделал бы я: он приедет в Париж, пойдет в камеру хранения багажа, определит, какие чемоданы наши, и будет там два дня ждать. Мы же тем временем купим себе пару ковровых дорожных мешков, поощряя таким образом промышленность и торговлю тех мест, по которым будем путешествовать, и спокойно направимся в Швейцарию через Люксембург и Базель.
Я слишком опытный путешественник и потому не позволил себе огорчаться из-за потери багажа, но, признаюсь, мне была неприятна мысль, что мы должны увертываться и прятаться от преступника, на счету которого столько гнусных злодеяний. Однако Холмс, конечно, лучше понимал положение вещей. Поэтому в Кентербери мы вышли. Здесь мы узнали, что поезд в Ньюхейвен отходит только через час.
Я все еще уныло смотрел на исчезавший вдали багажный вагон, быстро уносивший весь мой гардероб, когда Холмс дернул меня за рукав и показал на железнодорожные пути.
— Видите, как быстро! — сказал он. ... "
Мою любимую фразу придумал переводчик. Как говорится, романы Курта страшно проигрывают в оригинале.
no subject
"Когда говорят про переводы, которые лучше оригинала, у меня всегда возникает вопрос: если переводчик такой талант, что пишет лучше переводимого автора, отчего н епишет сам?"
На эту тему как-то рассуждал еще в СамЛибе Карен Налбандян, правда о советской действительности. Вот, не дают писателю издаваться. Требут, чтобы писал одно, а его тянет на другое. В результате, свое приходится писать "в стол". А жить-то как-то надо, вот и занимались люди переводами чужого. Заодно и причесывали тексты.
Заметил некоторую "перепрошивку" текстов на примере Ремарка, когда пытался учить немецкий. Читаешь русский перевод, так там в диалогах попадается описание действий "пробормотал", "вскрикнул", "всхлипнул", "промычал" и т. д. А читаешь эти же диалоги на немецком, чаще всего просто стоит глагол "sagen" — "сказать".
no subject
Тень улыбки промелькнула на бледном, без кровинки, лице Боромира.
no subject
"Вот, не дают писателю издаваться. Требуют, чтобы писал одно, а его тянет на другое. В результате, свое приходится писать "в стол". А жить-то как-то надо, вот и занимались люди переводами чужого. Заодно и причесывали тексты".
Вот, насчет причесывания вопрос очень спорный. Даже когда переводит большой поэт. Во-первых надо элементарно знать культурный контекст и понимать, что ты переводишь. А во-вторых не пытаться вложить в голову автора свои мысли, которые ничего общего не имеют с тем, что он хотел сказать. Если этого нет, то перевод нельзя считать хорошим.
Ахматова, например, переводила классических китайских поэтов вообще не зная китайского. Ее поклонники из числа студентов-китаистов делали для нее подстрочник и давали набор слов в ритме подлинника. Я читала эти переводы. Это кошмар.
Замечательный человек, политик, журналист, публицист и писатель, Зеев/Владимир Жаботинский, иврит и русский знал прекрасно, сам писал книги на обоих этих языках. И с еврейской культурой был достаточно хорошо знаком. Но в своих переводах великого еврейского поэта Хаима Нахмана Бялика не смог удержаться от того, чтобы не изменить совершенно смысл некоторых стихов. Например, знаменитое стихотворение "Хекнесини тахат кенафеих" в его переводе превратилось в обращение к любимой женщине. Первую строчку он перевел как "Приюти меня под крылышком". В оригинале — "Укрой меня под крылами своими". Это вообще-то перефразированная фраза из заупокойной молитвы. И обращается Бялик в своих стихах к богу. Самое интересное, что молитву эту Жаботинский прекрасно знал, сам он очень поэтично и трогательно о ней рассказывает в своем романе "Пятеро". Но человек он был не религиозный, вот и решил видимо "причесать текст".