![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
jenya444послушать можно тут
Михаил Давыдович Вольпин: Очень интересный рассказ Анны Андреевны, как она была у Пастернака и пришла оттуда возмущенная, ну, знаете, на грани неприличных слов просто, что это черт знает что! «Он меня пригласил к себе, а там оказался Вертинский.
Виктор Дмитриевич Дувакин: Вертинский?
М. В.: Да. «И Вертинский мне не давал… он оседлал меня! Он все время говорил: «Я и вы, вы и я — вот я пою ваши стихи, вот мои стихи, вот ваши стихи и так далее. Я была возмущена ужасно, они мне надоели не знаю как! Я подошла к Борису и говорю потом: „Как же вы могли позвать меня и Вертинского? Что, вы не понимаете, что этого вообще нельзя делать?“ И вы знаете, что он мне ответил? — Это ее рассказ. — „Вы знаете, я был в одном доме и… Вы знаете роль Вышинского в литературе сейчас? Вы знаете, он представляет собою партию и правительство, так сказать, он ведает сейчас нами — Вышинский ведь! И вот меня знакомят с этим бритым человеком, и я протягиваю руку, и он мне тоже любезно протягивает руку, и мне послышалось — „Вышинский“».
(Дувакин хохочет.)
В. Д.: Вышинского… Вертинский!
М. В.: И вы знаете…
В. Д.: Это дивный анекдот (смеется).
М. В. (имитирует манеру речи Пастернака): «Я, вы знаете, так как-то понял все значение. Я ему говорю, что значение этой встречи я понял. Я протянул руку, жму и говорю: „Вы знаете, это историческое рукопожатие, потому что это мост через ту пропасть, понимаете, которая отделяет правительство от поэтов, понимаете, это очень важно. И как было бы хорошо, если бы вы могли вот так же просто… Вы чтобы ко мне пришли, допустим, или я мог бы к вам прийти, вот“. Он сказал: „Это можно сделать“. И я его пригласил, а потом мне сказали, что это Вертинский. Ну, мне же неудобно было…»
Михаил Давыдович Вольпин: Очень интересный рассказ Анны Андреевны, как она была у Пастернака и пришла оттуда возмущенная, ну, знаете, на грани неприличных слов просто, что это черт знает что! «Он меня пригласил к себе, а там оказался Вертинский.
Виктор Дмитриевич Дувакин: Вертинский?
М. В.: Да. «И Вертинский мне не давал… он оседлал меня! Он все время говорил: «Я и вы, вы и я — вот я пою ваши стихи, вот мои стихи, вот ваши стихи и так далее. Я была возмущена ужасно, они мне надоели не знаю как! Я подошла к Борису и говорю потом: „Как же вы могли позвать меня и Вертинского? Что, вы не понимаете, что этого вообще нельзя делать?“ И вы знаете, что он мне ответил? — Это ее рассказ. — „Вы знаете, я был в одном доме и… Вы знаете роль Вышинского в литературе сейчас? Вы знаете, он представляет собою партию и правительство, так сказать, он ведает сейчас нами — Вышинский ведь! И вот меня знакомят с этим бритым человеком, и я протягиваю руку, и он мне тоже любезно протягивает руку, и мне послышалось — „Вышинский“».
(Дувакин хохочет.)
В. Д.: Вышинского… Вертинский!
М. В.: И вы знаете…
В. Д.: Это дивный анекдот (смеется).
М. В. (имитирует манеру речи Пастернака): «Я, вы знаете, так как-то понял все значение. Я ему говорю, что значение этой встречи я понял. Я протянул руку, жму и говорю: „Вы знаете, это историческое рукопожатие, потому что это мост через ту пропасть, понимаете, которая отделяет правительство от поэтов, понимаете, это очень важно. И как было бы хорошо, если бы вы могли вот так же просто… Вы чтобы ко мне пришли, допустим, или я мог бы к вам прийти, вот“. Он сказал: „Это можно сделать“. И я его пригласил, а потом мне сказали, что это Вертинский. Ну, мне же неудобно было…»
