![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Мендель Горшман
Nov. 23rd, 2020 11:34 pmМендель Хаимович Горшман (1902 - 1972) - живописец, график, преподаватель. С 1920 по 1923 учился во ВХУТЕМАСе –ВХУТЕИНе у Н.Н. Купреянова и В.А. Фаворского. Член обществ: “4 искусства” с 1929 г, ОСТ с 1931 г, МООСХ с 1932 г. Иллюстрировал книги Гослитиздата, Детгиза и других издательств, наибольшую известность приобрел как иллюстратор произведений еврейских писателей и поэтов. Преподавал в Ленинградском ВХУТЕИНе (1929 -1931) и Московском художественном институте (1937-1941).
Григорий Островский: Мендель Горшман — это уже история еврейского искусства в России. Когда и где вы встретились с ним?
Автопортрет, 1956
Шира Горшман: Я жила в Палестине, у меня уже были две маленькие дочери, когда мне сказали: «В Советском Союзе, на свободной земле евреи нашли свое счастье. Начинается прекрасная жизнь, и кому же ее строить, как не таким, как ты?!» И я, наивная и легковерная, вместе с такими же идеалистами [Это была группа израильских коммунистов. — Г.О.] сорвалась с места и помчалась в Крым, где создавались еврейские коммуны. Я стала телятницей, работали мы от зари до зари во имя светлого будущего. Было это в 1929 году. А потом в наш колхоз, находившийся неподалеку от Саки, приехали московские художники. Такие же энтузиасты «освобожденного труда» и социалистических утопий, они жили иллюзиями, верили в возможность национального очага евреев в советской России. Среди этих художников был и Мендель Горшман. С этой встречи все и началось. Мендель оказался очень настойчивым, трижды уезжал и трижды возвращался, написал множество картин и портретов коммунаров, а более всего меня — то в белой кофточке, то в голубой. Помню, как Лабас говорил Тышлеру: «Поезжай, поезжай, и тебя постигнет та же участь, что и Горшмана». В 31-м Мендель, или как его все называли, Михаил Ефимович, увез меня в Москву. Кто знает, может, этим он меня спас от гибели: скоро стали исчезать то один коммунар, то другой, мало кто из них уцелел в сталинских чистках.
Продолжение этой интереснейшей беседы тут или тут. Это я читал френдленту и увидел отчёт о выставке с картиной 1926 года "Свадебный танец"
( Read more... )
Григорий Островский: Мендель Горшман — это уже история еврейского искусства в России. Когда и где вы встретились с ним?
Автопортрет, 1956
Шира Горшман: Я жила в Палестине, у меня уже были две маленькие дочери, когда мне сказали: «В Советском Союзе, на свободной земле евреи нашли свое счастье. Начинается прекрасная жизнь, и кому же ее строить, как не таким, как ты?!» И я, наивная и легковерная, вместе с такими же идеалистами [Это была группа израильских коммунистов. — Г.О.] сорвалась с места и помчалась в Крым, где создавались еврейские коммуны. Я стала телятницей, работали мы от зари до зари во имя светлого будущего. Было это в 1929 году. А потом в наш колхоз, находившийся неподалеку от Саки, приехали московские художники. Такие же энтузиасты «освобожденного труда» и социалистических утопий, они жили иллюзиями, верили в возможность национального очага евреев в советской России. Среди этих художников был и Мендель Горшман. С этой встречи все и началось. Мендель оказался очень настойчивым, трижды уезжал и трижды возвращался, написал множество картин и портретов коммунаров, а более всего меня — то в белой кофточке, то в голубой. Помню, как Лабас говорил Тышлеру: «Поезжай, поезжай, и тебя постигнет та же участь, что и Горшмана». В 31-м Мендель, или как его все называли, Михаил Ефимович, увез меня в Москву. Кто знает, может, этим он меня спас от гибели: скоро стали исчезать то один коммунар, то другой, мало кто из них уцелел в сталинских чистках.
Продолжение этой интереснейшей беседы тут или тут. Это я читал френдленту и увидел отчёт о выставке с картиной 1926 года "Свадебный танец"
( Read more... )
